Уголовное право № 9/2024, сентябрь

DOI 10.52390/20715870_2024_9_3 EDN DEDEPI УДК 343.711.8 ББК 67.408

Елена Георгиевна Быкова, доцент Екатеринбургского филиала Московской академии Следственного комитета Российской Федерации имени А.Я. Сухарева, кандидат юридических наук, доцент E-mail nega83-03@mail.ru Author ID 539090 SPIN-код 2366-2150

Александр Алексеевич Казаков, заведующий кафедрой Екатеринбургского филиала Московской академии Следственного комитета Российской Федерации имени А.Я. Сухарева, кандидат юридических наук, доцент E-mail a.a.kazakov.cp@gmail.com Author ID 717171 SPIN-код 4049-3016

Аннотация. Целью исследования является поиск ответов на вопрос о возможности уголовно-правовой оценки подкупа и принуждения свидетеля и потерпевшего по ст. 309 УК РФ с учетом фактического положения этих лиц, в том числе при отсутствии процессуального документа о возбуждении уголовного дела по признакам преступления, в связи с которым оказывается противоправное воздействие. Изучены мнения специалистов в области уголовного права и позиции судов. В научной литературе и судебной практике присутствуют противоположные точки зрения: согласно первой из них надлежащее оформление процессуального статуса свидетеля и потерпевшего обязательно для квалификации, вторая сводится к необходимости исходить из фактического положения этих лиц. Авторы с учетом позиции Конституционного Суда РФ приходят к выводу, что при квалификации преступления, предусмотренного соответствующей частью ст. 309 УК РФ, следует воспринимать свидетеля или потерпевшего как субъектов, реально таковыми являющимися в силу определенной совокупности обстоятельств. Факт возбуждения уголовного дела о преступлении, в связи с которым происходит подкуп или принуждение данных лиц, не должен учитываться.

Ключевые слова: подкуп; принуждение; процессуальный статус; фактическое положение в уголовном судопроизводстве; свидетель; потерпевший; возбуждение уголовного дела; показания потерпевшего; показания свидетеля; дача ложных показаний; уклонение от дачи показаний.

BYKOVA Elena Georgievna, Associate Professor of Yekaterinburg Branch of Sukharev Moscow Academy of the Investigative Committee of the Russian Federation, Candidate of Laws, Associate Professor (nega83-03@mail.ru)

KAZAKOV Alexandr Alekseevich, Head of the Department of Ekaterinburg branch of Sukharev Moscow Academy of the Investigative Committee of the Russian Federation, Candidate of Laws, Associate Professor (a.a.kazakov.cp@gmail.com)

Subornation and coercion of a witness and a victim to perjury (evasion from testimony) (Article 309 of the Criminal Code of the Russian Federation): some controversial issues of qualification

Abstract. The purpose of the study is to find answers to the question of the possibility of a criminal law assessment of subornation and coercion of a witness and a victim under Article 309 of the Criminal Code of the Russian Federation, taking into account the actual position of these persons, including in the absence of a procedural document on the initiation of a criminal case upon the features of a crime in connection wherewith illegal influence is exerted. The opinions of experts in the field of criminal law and the position of the courts have been studied. In the scientific literature and judicial practice there are the opposite points of view: according to the first of them, the proper fixation of the procedural status of a witness and a victim is necessary for qualification, the second is reduced to the need to proceed from the actual position of these persons. The authors, taking into account the position of the Constitutional Court of the Russian Federation, reach the conclusion that when qualifying a crime provided for in the relevant part of Article 309 of the Criminal Code of the Russian Federation, a witness or a victim should be perceived as the subjects being such in reality by virtue of a certain set of circumstances. The fact of initiation of a criminal case in connection wherewith subornation or coercion of the said persons takes place should not be accounted for.

Keywords: subornation; coercion; procedural status; actual position in criminal judicial proceedings; witness; victim; initiation of a criminal case; testimony of a victim; testimony of a witness; perjury; evasion from testimony.

DOI 10.52390/20715870_2024_9_16 EDN BIJOBX УДК 343.61 ББК 67.408

Денис Александрович Гарбатович, заместитель директора Уральского филиала Российского государственного университета правосудия, кандидат юридических наук, доцент E-mail garbatovich@mail.ru Author ID 295170 SPIN-код 9265-6100

Аннотация. Анализируя судебную практику, автор ищет подтверждение предлагаемой им классификации, согласно которой существует конкретизированный умысел (лицо предвидит неизбежность или возможность наступления только одного последствия, а именно смерти потерпевшего, и желает наступления смерти) и альтернативный умысел как вид конкретизированного (лицо предвидит неизбежность или возможность наступления смерти или иного вреда здоровью и желает наступления любого из прогнозируемых последствий); деяние при конкретизированном умысле следует квалифицировать по его направленности. Деяние при неопределенном умысле следует квалифицировать по фактически наступившим последствиям. В случае, если в результате совершенного деяния указанные последствия не наступили, то в содеянном отсутствуют все признаки состава преступления.

Ключевые слова: конкретизированный умысел; альтернативный умысел; неопределенный (неконкретизированный) умысел; покушение на убийство; оконченное убийство; квалификация.

GARBATOVICH Denis Aleksandrovich, Deputy Director of Ural Branch of Russian State University of Justice, Candidate of Laws, Associate Professor (garbatovich@mail.ru)

Murder: specified, unspecified and alternative types of intent

Abstract. Analyzing judicial practice, the author seeks confirmation of the classification he proposes, according to which there is the specified intent (when a person foresees the inevitability or possibility of only one consequence, namely, the death of the victim, and desires the occurrence of death) an the alternative intent as a type of the specified one (when a person foresees the inevitability or possibility of death or other bodily harm, and desires the occurrence of any of the forecasted consequences); an act with the specified intent should be qualified according to its objective. An act with unspecified intent should be qualified according to the actual consequences thereof. If, as a result of the committed act, the indicated consequences have not occurred, then the act contains no features of a corpus delicti.

Keywords: specified intent; alternative intent; indefinite (unspecified) intent; attempted murder; completed murder; qualification.

DOI 10.52390/20715870_2024_9_30 EDN MJFVSC УДК 343.342.1 ББК 67.401.01

Евгений Александрович Глухов, заместитель начальника Санкт-Петербургского военного института войск национальной гвардии, кандидат юридических наук, доцент E-mail evgenijgluhov@yandex.ru Author ID 674029 SPIN-код 8053-8778

Аннотация. Предметом исследования в настоящей статье является современное российское законодательство и правоприменительная практика, касающаяся запретов на одобрение терроризма в форме его публичного одобрения и агитации. Обосновывается вывод о том, что фактически законодатель криминализировал деяние в виде одобрения одним человеком преступления (теракта), совершенного другим человеком или группой лиц (возможно, в прошлом или на территории иного государства), а также выраженную публично оценку определенной идеологии. Рассматривается судебная практика по применению ст. 205.2 УК РФ, акцентируется внимание на установление субъективной стороны преступного деяния. В заключение статьи обосновывается необходимость установления четкого описания границ правомерного и противоправного деяния, связанного с выражением мнения относительно террористических актов и идеологии терроризма.

Ключевые слова: оправдание терроризма; криминальная идеология; соучастие в преступлении; ст. 205.2 УК РФ; социальные сети; свобода выражения мнения; причастность к преступлению; формы вины.

GLUKHOV Evgeny Alexandrovich, Deputy Head of St. Petersburg Military Institute of National Guard Troops of the Russian Federation, Candidate of Laws, Associate Professor (evgenijgluhov@yandex.ru)

Public justification of terrorism: orientation of intent, goals and self-esteem by the perpetrator

Abstract. The subject of the research in this article is modern Russian legislation and law enforcement practice concerning prohibitions on the approval of terrorism in the form of its public approval and agitation. The conclusion is substantiated that, in fact, the legislator has criminalized an act in the form of approval by one person of a crime (terrorist attack) committed by another person or group of persons (possibly in the past or on the territory of another state), as well as a publicly expressed assessment of a certain ideology. Judicial practice on the application of Article 205.2 of the Criminal Code of the Russian Federation is considered, focusing on the establishment of the subjective side of the criminal act. In conclusion, the article substantiates the need to establish a clear description of the boundaries of a lawful and illegal act related to expressing an opinion on terrorist attacks and the ideology of terrorism.

Keywords: justification of terrorism; criminal ideology; complicity in a crime; Article 205.2 of the Criminal Code of the Russian Federation; social media; freedom of expression; implication in a crime; form of guilt.

DOI 10.52390/20715870_2024_9_41 EDN HSCGRH УДК 344.131.5 ББК 67.408.151

Илья Васильевич Савельев, начальник отдела Департамента уголовного и административного законодательства Минюста России, преподаватель Московского международного университета E-mail savelyev27@yandex.ru Author ID 930763 SPIN-код 7412-6737

Аннотация. В статье изучается судебная практика квалификации преступлений по чч. 2.1 и 2.2 ст. 332 УК РФ (неисполнение приказа в особые периоды). Результатом исследования стало обобщение основных квалификационных ошибок, выявленных в ходе рассмотрения соответствующих уголовных дел по первой и апелляционной инстанциям, а также предложение по совершенствованию уголовного закона в целях устранения правовой неопределенности, сформировавшейся на практике. В частности, обосновывается вывод о том, что отягчающее наказание обстоятельство, предусмотренное п. «л» ч. 1 ст. 63 УК РФ (совершение преступления в период мобилизации), в одних случаях вменяется дополнительно осужденному за отказ от участия в боевых действиях, в других случаях – не вменяется. Данное обстоятельство свидетельствует о наличии правовой неопределенности, влекущей формирование противоречивой правоприменительной практики.

Ключевые слова: неисполнение приказа; квалификация в особый период; особые периоды; военная служба.

SAVELYEV Ilya Vasilievich, Head of the Division of the Department of Criminal and Administrative Legislation of the Ministry of Justice of the Russian Federation, Lecturer of Moscow International University (savelyev27@yandex.ru)

Errors in qualification of breach of an order during special periods (parts 2.1 and 2.2 of Article 332 of the Criminal Code of the Russian Federation): based on the materials of judicial practice

Abstract. The article examines judicial practice of qualifying the crimes under parts 2.1 and 2.2 of Article 332 of the Criminal Code of the Russian Federation (breach of an order during special periods). The study resulted in generalization of the main qualification errors identified during the consideration of relevant criminal cases in the first and appellate instances, as well as the proposal to improve the criminal law in order to eliminate legal uncertainty that has formed in practice. In particular, the conclusion is substantiated that the aggravating circumstance provided for in paragraph l of Part 1 of Article 63 of the Criminal Code of the Russian Federation (committing a crime during the period of mobilization) in some cases is charged additionally to the person convicted of refusing to participate in hostilities, while in other cases it is not charged. This circumstance indicates the presence of legal uncertainty, leading to the formation of contradictory law enforcement practice.

Keywords: breach of an order; qualification in the special period; special periods; military service.

DOI 10.52390/20715870_2024_9_47 EDN TEJJAS УДК 343.59 ББК 67.408.1

Роман Дмитриевич Шарапов, профессор Санкт-Петербургского юридического института (филиала) Университета прокуратуры РФ, профессор Санкт-Петербургской академии Следственного комитета РФ, доктор юридических наук, профессор E-mail srd72@mail.ruAuthor ID 252144 SPIN-код 6426-6056

Аннотация. В статье анализируются различные позиции судебной практики по вопросу о виде умысла в преступлениях, связанных с распространением порнографических материалов в сети Интернет. Демонстрируются преимущества и недостатки каждой позиции, различия между ними, зависящие от оценки объективной стороны преступления. Аргументируется вывод, что решение обсуждаемого вопроса с опорой на законодательную конструкцию интеллектуального элемента прямого умысла (лицо предвидело неизбежность наступления общественно опасных последствий) позволяет: избежать противоречия с позицией Верховного Суда РФ и Конституционного Суда РФ, допускающих основание уголовной ответственности за распространение порнографии при условии прямого умысла, оставаться в русле разъяснений Пленума и других решений Верховного Суда РФ относительно границ объективной стороны, момента окончания и формы вины в составе распространения порнографии с использованием информационно-телекоммуникационных сетей, не вступать в диссонанс с позицией уголовно-правовой доктрины, отстаивающей тезис о невозможности совершения преступлений с формальными составами кроме как с прямым умыслом.

Ключевые слова: распространение; порнография; умышленная форма вины; доступ к порнографии; прямой умысел; косвенный умысел; момент окончания; конструкция состава преступления; малозначительность деяния, информационно-телекоммуникационная сеть.

SHARAPOV Roman Dmitrievich, Professor of Saint-Petersburg Law Institute (branch) of the University at the Prosecution Service of the Russian Federation, Professor of St. Petersburg Academy of the Investigative Committee of the Russian Federation, Doctor of Laws, Professor (srd72@mail.ru)

Intent in dissemination of pornography on the Internet

Abstract. The article analyzes various positions of judicial practice on the form of intent in crimes related to dissemination of pornographic materials on the Internet. The advantages and disadvantages of each position, differences between them, depending on the assessment of the objective side of the crime, are demonstrated. The conclusion is argued that the solution to the issue under discussion based on the legislative structure of the intellectual element of direct intent (when a person foresaw the inevitability of socially dangerous consequences) makes it possible: to avoid contradictions with the position of the Supreme Court of the Russian Federation and the Constitutional Court of the Russian Federation, which admit the grounds for criminal liability for dissemination of pornography in case of direct intent; to remain in line with the explanations of the Plenary Court and other decisions of the Supreme Court of the Russian Federation regarding the boundaries of the objective side of the crime, the moment of the end and the form of guilt in dissemination of pornography using information and telecommunication networks; not to enter into dissonance with the position of criminal law doctrine, which defends the thesis of the impossibility of committing formally defined crimes except with direct intent.

Keywords: dissemination; pornography; intentional form of guilt; access to pornography; direct intent; indirect intent; moment of the end; design of the corpus delicti; insignificance of the act; information and telecommunication network.

DOI 10.52390/20715870_2024_9_60 EDN IEYIVM УДК 343.342.1 ББК 67.401.01

Людмила Анатольевна Александрова, доцент Уральского государственного юридического университета им. В.Ф. Яковлева, кандидат юридических наук, доцент E-mail ml1970@yandex.ru Author ID 530374 SPIN-код 1106-2253

Аннотация. Предметом исследования является взаимосвязь презумпции возраста уголовной ответственности с процессом доказывания по уголовным делам о преступлениях несовершеннолетних, под влиянием которой уточняется предмет и определяются пределы установления обстоятельств совершенного деяния. Объект исследования – межотраслевой характер общественных отношений в области расследования таких уголовных дел. Исследование проводилось с применением нормативного метода – в статье представлен анализ действующего уголовно-процессуального, уголовного, административного законодательства, регламентирующего производство в отношении несовершеннолетних. Компаративный метод позволил сравнить подходы к определению содержания и особенностей презумпции возраста уголовной ответственности в разных правовых системах. Также применены исторический метод для исследования развития правоотношений в изучаемой сфере привлечения несовершеннолетних к уголовной ответственности и эмпирический – поднимаются вопросы правоприменительной практики. В рамках заявленной темы раскрывается фиктивный характер презумпции возраста уголовной ответственности, приводится ее сравнение с понятием общеизвестного факта. На этом основании определяются пределы установления обстоятельств совершения деяния несовершеннолетним. Вкладом в исследование являются выявленные в уголовно-процессуальном законодательстве противоречия, позволяющие говорить о презумпции возраста уголовной ответственности как об опровержимой при ее применении к несовершеннолетним, достигшим 14–16 лет. Также определено влияние этих противоречий на процессуальную перспективу уголовного дела в случае его прекращения и предложены способы их разрешения.

Ключевые слова: уголовный процесс; преступления несовершеннолетних; межотраслевая взаимосвязь; неопровержимая презумпция; пределы доказывания; прекращение производства; основания прекращения; процессуальная перспектива.

ALEXANDROVA Lyudmila Anatolyevna, Associate Professor of V.F. Yakovlev Ural State Law University, Candidate of Laws, Associate Professor (ml1970@yandex.ru)

The presumption of the age of criminal responsibility and the limits of proof in criminal cases of juvenile crimes

Abstract. The subject of the study is the relationship of presumption of the age of criminal responsibility with the procedure of proof in criminal cases of juvenile crimes, under the influence of which the subject is clarified and the limits of establishing the circumstances of the committed act are determined. The object of the study is the intersectoral nature of public relations in the field of investigation of such criminal cases. The study was conducted using a normative method – the article presents an analysis of the current criminal procedure, criminal, and administrative legislation regulating proceedings against minors. The comparative method made it possible to compare approaches to determining the content and features of the presumption of the age of criminal responsibility in different legal systems. The historical method was also used to study the development of legal relations in the studied area of criminal prosecution of minors, and also the empirical one – issues of law enforcement practice are raised. Within the framework of the stated topic, the fictitious nature of presumption of the age of criminal responsibility is revealed, its comparison with the concept of a well-known fact is given. On this basis, the limits of establishing the circumstances of commission of an act by a minor are determined. A contribution to the study is the contradictions identified in the criminal procedure legislation, which make it possible to talk about presumption of the age of criminal responsibility as the refutable one when applied to minors who have reached the age of 14–16. The influence of these contradictions on the procedural perspective of a criminal case in the event of its termination is also determined and ways to resolve them are proposed.

Keywords: criminal proceedings; juvenile offenses; intersectoral interrelation; irrefutable presumption; limits of proof; termination of proceedings; grounds for termination; procedural perspective.

DOI 10.52390/20715870_2024_9_69 EDN VZFHXG УДК 343.139.1 ББК 67.410.213.1

Геннадий Александрович Есаков, приглашенный профессор юридического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова, доктор юридических наук, профессор E-mail gesakov@gmail.comAuthor ID 188728 SPIN-код 8045-7744

Аннотация. Автор анализирует концепцию пределов судебного разбирательства и их изменения в ходе судебного процесса. Фактическая сторона обвинения может быть изменена в ходе суда только в пользу обвиняемого. Неопределеннее всего ситуация складывается с изменением обвинения по инициативе прокурора. С одной стороны, существует идея «чистой состязательности», которая начала проводиться в этом аспекте Конституционным Судом РФ применительно к прежнему уголовно-процессуальному закону. С другой стороны, тот же Конституционный Суд РФ (в решении 2003 г.) стремится уже вернуться к континентальной модели полномочий прокурора по отказу от обвинения. Отдельно анализируется роль вышестоящих инстанций в изменении фактической стороны обвинения и в пересмотре решений нижестоящих судов по этому вопросу.

Ключевые слова: обвинение; судебное разбирательство; квалификация преступления; состав преступления; фактическая сторона дела.

ESAKOV Gennady Alexandrovich, Visiting Professor of the Faculty of Law of Lomonosov Moscow State University, Doctor of Laws, Professor (gesakov@gmail.com)

The scope of judicial proceedings (Article One): change in the factual part of an indictment

Abstract. The author analyses the concept of the scope of judicial proceedings and its change in the course of the trial. The factual part of an indictment may be changed in the course of the trial only in favor of the defendant. The situation is most uncertain in case of changes in an indictment at the initiative of the prosecutor. On the one hand, there is an idea of «pure adversary nature», which began to be pursued in this aspect by the Constitutional Court of the Russian Federation in relation to the previous criminal procedure law. On the other hand, the same Constitutional Court of the Russian Federation (in its Decision of 2003) has already sought to return to the continental model of the prosecutor’s powers to drop charges. Separate analysis is presented on the role of higher courts in changes of the factual part of an indictment and in review of decisions of lower courts on this matter.

Keywords: indictment; judicial proceedings; qualification of a crime; corpus delicti; merits of the case.